история российского интернета

===

1990

«Гласнет» и «Релком» «В дни путча интернет работал бесперебойно»

1990 год. Первые сети появились еще в Советском Союзе — одновременно как разработки местных НИИ и как гуманитарный проект американцев, а впервые обратили на себя внимание во время августовского путча 1991 года, когда остались почти единственными независимыми источниками, распространявшими информацию на весь мир

-

Александр Зайцев в 1991-м — технический директор «Гласнета», сейчас — менеджер по развитию центров обработки данных Hewlett-Packard

«В конце 80-х в Москве образовалось сразу несколько эпицентров, где так или иначе люди готовились к выходу в интернет. Один из них в Курчатнике (Курчатовский институт. — Прим. ред.), в Троицком филиале которого я работал. Директор Курчатника Велихов стал сопредседателем организации под названием International Foundation for the Survival and Development of Humanity — и этот самый фонд начал проект «Гласнет», от слов «гласность» и «сеть». Безусловно, американцы были очарованы тем, что происходило в СССР. Помню объявление на стене в институте: «Кто хочет участвовать в новом проекте, приглашаются на работу». Там было буквально три строки — и телефон. А потом все полетело буквально — 19 января 91-го я уволился из Курчатника, а через два дня уже оказался в Америке с дипломатическим паспортом в кармане. И прямиком в Силиконовую долину. С собой нам дали пять тысяч долларов и двадцать пять тысяч рублей. Доллары мы очень удачно потратили на два авиабилета первого класса Нью-Йорк — Сан-Франциско, а рубли — на покупку двух компьютеров, с которыми и вернулись в Москву в марте. Мы сняли помещение в гостинице «Ярославская» и там обосновались. Очень хорошо помню 19 августа: жуткая погода, дождь, холод. У нас в офисе огромный телевизор, привезенный с Аляски. Мы его включаем — и вуаля! — у нас переворот. В голове у всех стучала одна мысль: только бы не обратно в совок! Мы включаем компьютеры, подключаемся к сети и начинаем писать.

Важный момент: у «Гласнета» была технология, отличная от технологий, которые использовали «Релком» и «Демос». Мы изначально ориентировались на онлайн. То есть кроме почты у нас была услуга конференций, прообраз всех современных социальных сетей и чатов. И это было очень круто. Плюс наш директор, Анатолий Воронов, был журналистом «Московских новостей». И он начал писать. Ну а что тогда можно было написать? «Take over!» — и что мы, блин, но пасаран. А в конференции нашей были Канада, Америка, Бразилия, почти вся Европа, Австралия. Короче, весь мир, кроме Африки и Ближнего и Дальнего Востока. Так что через несколько дней мы уже были известными по всему миру, а Воронин писал статьи то ли в The Washington Post, то ли в The New York Times про то, какой «Гласнет» герой»

==

Андрей Себрант сотрудник «Гласнета» с 1993 по 1999 год, в настоящее время — директор по маркетингу сервисов «Яндекса»

«Главная особенность «Гласнета» была в том, что во главе стоял не технарь, а журналист — Анатолий Воронов. И если «Демос» и «Релком» рассматривали интернет как средство связи компьютерщиков и ученых, то Толя уже тогда воспринимал его как способ для коммуникации гуманитариев, которые с компьютером, как известно, не особо дружат. Подтверждением нашей позиции служило руководство пользователей. Огромной толщины мануал с картиночками, который выдавался каждому новому пользователю. Мы изначально себя позиционировали как провайдера для человека, который компьютер немного боится.

К 1991 году в Москве сетью пользовались несколько сотен людей, и среди них, конечно, были озабоченные политикой товарищи. И, разумеется, в дни путча они использовали канал для передачи своих сообщений. Интернет работал бесперебойно, в отличие от всей прочей связи, с которой как раз какие-то проблемы были. Но приятнее всего было понимать, что люди из Первого отдела КГБ не могли нас прослушивать. Мы ржали, когда представляли, что бы они подумали, если бы вдруг решили прослушать нашу телефонную линию? Что бы они решили, услышав все эти звуки и скрежет?»

==

Валерий Бардин один из организаторов кооператива «Демос» и сети «Релком»; в настоящее время — директор по развитию исследовательской компании RelTeam

«Часто пишут, что компьютерная связь с миром у нас как-то вдруг появилась в 1990 году с соединения с сервером в Хельсинки. Я бы сказал, что Советский Союз вошел в международные компьютерные сети где-то в 1982 году. Николай Саух и сотрудники Всесоюзного НИИ прикладных автоматизированных систем организовали постоянно действующий канал связи со своими коллегами в Венском институте системного анализа. Начала формироваться сеть Академии наук. По Москве начали ходить списки вроде библиографий к диссертациям по той или иной теме, полученные непосредственно из западных библиотек. Это была революция. Но, естественно, доступ к этим благам имел сравнительно узкий круг научных сотрудников и особо допущенных лиц. А потом, как только разрешили предпринимательство, появились коммерческие сети, в частности — «Релком» кооператива «Демос». Впервые доступ к сети получили не сотрудники госпредприятий, а частные лица. На старте в 1989 году нас было человек четырнадцать — сотрудники Курчатовского института, Минавтопрома и присоединившиеся граждане. Задача была простая — помогать в создании компьютерных сетей на местах, соединять города между собой.

Тогда у нас было два основных сервиса: почта и телеконференции (группы с обсуждениями по интересам). То есть была вебдванольная эпоха: весь контент создавался пользователями, все было народным творчеством. Самые первые пользователи сети — научные сотрудники, которые в основном переписывались с кем-то за рубежом. Они создавали поток резюме для Запада, как у нас шутили. Очевидно, что сеть тогда была и технической структурой для утечки мозгов. А в самом ­начале 90-х, когда начался развал, обнаружилась ее вторая важная функция. Коммерческие конференции вроде relсom.commerce сыграли достаточно большую роль в стабилизации цен. Имперская, союзного масштаба сеть была одним из немногих источников информации о том, где что сколько стоит.

Когда во время путча молчали телевидение и радио, «Релком» превратился в интегратор новостных лент и немного в информагентство. При этом мы не считали себя каким-то центром сопротивления. Беспартийные сотрудники различных НИИ, мы не были ни антикоммунистами, ни сталинистами. Но деятельность ГКЧП по закрытию каналов массовой информации нам активно не нравилась

В шесть утра 19 августа мне позвонил знакомый и сказал, что в Японии считают, что в СССР произошел переворот. Я пошел в «Демос». Западный канал не работал. Оказалось, что зарубежные пользователи положили его, начав писать письма в поддержку «борцов за демократию». Канал был очень слабенький. Тогда мы и придумали знаменитый режим номер один. Это означало, что все поставщики информации в Москве — люди, провайдеры, информагентства ТАСС, РИА «Новости» и так далее — смотрят, что там за окном, и централизованно сливают нам новости в единую ленту почтовой рассылки. А людей за рубежом мы попросили замолчать, потому что главные события были у нас. Из той ленты все и узнавали, что происходит на самом деле.

В «Демосе» мы ввели непрерывное дежурство. Практически жили там три дня, почти не спали. Пили чай (потребителей алкоголя у нас как-то не было), обсуждали, что баржу у Белого дома ­назовут «Авророй», антикоммунистов начнут принимать в бойскауты — и, наверное, наступит счастье. Было нескучно. Помню, пришел товарищ из Белого дома, представитель РСФСР, попросил ксерокс, чтобы распечатать листовки. Мы ему объяснили, что для агитации у нас есть сеть, подключенная ко всему миру. Потом CNN показал экран компьютера с нашей рассылкой и обратными адресами наших источников, то есть сдал нас, сам того не желая. Но путчисты нас не закрыли.

Самое важное, мне кажется, нам удалось успокоить людей, предотвратить истерику, что наступают кровавые времена. Еще в эти дни мы подключили к «Релкому» какое-то безумное количество новых серверов по всей стране. Мне кажется, через три дня у сети уже был совершенно другой статус. И власти наконец стали смотреть на нее серьезно, а не как на игрушку»
====================

Fido «Привет, я 341-й»

Первый узел Fidonet был установлен в редакции московского журнала «Компьютер», а дальше сеть, для подключения к которой нужен был лишь телефон, распространилась по стране. В конференциях Fido знакомились пионеры русского интернета, а в середине 90-х на руки нашивали адреса Fido-узла в духе 2:5063/88.

.

Леонид Каганов писатель, сценарист, один из пионеров Fidonet в России

«Я был студентом, и моя специальность была связана с компьютерами (в те годы еще считалось, что работать с компьютерами — это отдельная профессия). У меня были друзья и одногруппники, у которых были Fido-узлы. Поэтому проблема была не в том, где подключиться, а как собрать себе такую диковинку, как собственный домашний компьютер. Свое первое сообщение в Fido я отправил с адреса своего будущего Fido-босса Сережи Берковича: «Меня зовут Леня Каганов, я студент, пытаюсь собрать себе компьютер, если у вас есть старая ненужная видеокарта или мультикарта — подарите!» И ведь нашлись добрые люди.

В основном в Fido были студенты-компьютерщики, потом они стали притаскивать туда своих девушек, друзей и даже родителей. У Fido была очень интересная черта — ее дружественность. Оно развивалось под девизом «Сеть друзей», там было принято обращаться на «ты» (переход на «вы» обычно происходил при скандалах и жалобах, это был грозный признак) и вообще считалось, что фидошник фидошнику в первую очередь — друг, брат и помощник. Это, конечно, не отменяло громкие ссоры, обиды, адскую брань в тематических конференциях и все прочее, без чего человечество жить не может. Но если фидошник встречал фидошника где-то на улице, он первым делом считал, что встретил друга. И покупать что-то по объявлению у незнакомого фидошника считалось правильным: своих не обманут.

Отчасти такой ситуации способствовало отсутствие анонимности. Конечно, при желании человек мог скрывать свое имя. Но, во-первых, это было не принято. Во-вторых, дело было не в имени, а в адресе. У каждого был адрес. Например: 2:5020/313.8, где была закодирована страна (2 — Россия, Европа), город (5020 — Москва), босс (313 — допустим, Сережа Беркович) и свой личный номер на ноде босса (8). И твои письма попадали в сеть с твоего адреса, больше никак. При этом существовал порядок, что если человек хулиганит, хамит, занимается гадостями, то посылается жалоба его боссу, чтобы тот сделал внушение. Если это не помогало — неприятности начинались уже у босса. Это могло кончиться вылетом из сети, а вылететь из Fido никому не хотелось. Поэтому такого, что у тебя плохое настроение и ты пошел по конференциям анонимно наговорить гадостей, просто не существовало. Кто знает, если бы интернет с самого начала пошел по пути Fido и создал для каждого пользователя идентификатор — может, там и не было бы такой анонимной помойки и повального хамства?

Адрес Fido был предметом культа: люди делали значки, номер нашивали на рукава и вообще гордились. Поскольку попасть в Fido было не так просто (нужно было, чтобы какой-то босс-узел дал тебе по дружбе номер, взяв «на поруки»), само существование номера выглядело показателем каким-то заслуг или связей. Это не интернет-карточку купить за 5 долларов. При встречах люди охотнее называли свои номера, чем имена: «Привет, я 341-й». Существовали фидопойки — считалось, что время от времени надо собираться попить пива и поболтать. К слову, фидопойка раз или два в год до сих пор происходит в «Сокольниках».

В Fido не было сайтов в привычном нам понимании, а были эхи (конференции) — как бы такая почтовая папка, куда каждый может написать свое письмо, и его прочтут все, кто на эху подписан. Количество эх было огромно, на любые темы. Так вот, там были эхи про секс, способы знакомства и про поиск партнеров для секса, они были дико популярны. Правда, девушек заметно не хватало.

Fido живет, хотя там в основном тусуются «ветераны». Работает она теперь без телефонных модемов, практически полностью через интернет. Лично у меня есть 2:5020/313, я сделал узлу веб-мордочку. Правда, там кажется, что-то недавно отвалилось и новая почта не ходит. Надо бы починить»
===================================

1994

Ноябрь 1994-го. Сперва интернет был сплошным текстом — и логично, что в нем вскоре завелась библиотека. Программист Максим Мошков собрал на сайте lib.ru гигантский архив всевозможной литературы, самоотверженно приводил в порядок тонны файлов с самыми разными книгами, которые присылали ему пользователи, и так ни разу и не попытался все это монетизировать

.

— Как так получилось, что вы, выпускник мехмата, занялись библиотеками?

— В 1990 году, когда это все началось, книжек не было вообще. Ровно в это время стукнул бумажный бум, когда вдруг начали печатать все на свете. До этого я сидел на голодном пайке, на пяти своих библиотеках, в которые был записан: в две районные, две университетские и одну клубную. Любая популярная книжка, даже в университетской библиотеке, всегда была на руках. А если учесть, что я читал по книжке в день, то с ощущением книжного голода мне приходилось жить постоянно. И тут — пожалуйста. Я устроился на работу, там стояли компьютеры, а в них были электронные файлы. Я увидел, что среди них есть книжки, и, естественно, начал их собирать.

— А откуда тогда вообще были книги в электронном виде? Сканеров же почти не было?

— В основном первые книги попадали ко мне в виде набитых руками файлов. Или перекочевывали в мир PC с более древних компьютеров. Среди них были экзотические совершенно вещи — например, весь файл набит большими буквами, потому что за десять лет до этого в базовой русской кодировке денег хватило только на большие русские буквы.

— А в интернет вы как попали?

— В 1993 году меня отправили работать в Академию наук, я там делал для Фонда фундаментальных исследований базу данных

И при мне туда в отделение математики притащили интернет. Скорость была два килобайта в секунду. Но это была уже не электронная почта, а настоящий интернет. Мы для своего института сделали сайт, где был раздел «Наша команда», и у каждого сотрудника своя страничка — вот туда-то я все книжки, которые у меня были, и затолкал. Библиотека так и называлась — «Моя библиотека». Пока я не начал в гостях видеть, что ссылка стоит на мою библиотеку, а название — «my library». Пришлось «my» переименовать в «Мошкова».

— А сколько у вас сначала было книг?

— Начиналось с 10 мегабайт, то есть книжек 30. Но как только связь наладилась, я обыскал весь российский интернет, который был по размеру меньше, чем сейчас микрорайонный. Было много русскоязычных сайтов за рубежом: США, Израиль, Германия, Великобритания — и два с половиной сайта в Москве и Черноголовке.

— Много к вам людей сначала ходило?

— Десятки человек в день. Потом счет пошел на сотни. По тем временам большие цифры, между прочим. Во всем российском интернете было примерно сто сайтов, посетителей русскоязычных вообще несколько тысяч человек по всему миру. Потом российская аудитория стала увеличиваться, появился коммерческий интернет. И понеслось — книжки мне начали присылать просто на почту. Буквально все подряд. Это были примерно 1996–1998 годы, самое веселое время в плане роста библиотеки. По несколько десят­ков книжек за день приходило. Я тогда еще был молодой, с железными глазами и нервами. Тридцать писем с книжками — ну что же… Посидишь часиков пять, все это разгребешь, разложишь. И так каждый день. Но сам я в тот момент электронные книги не читал
=================================

1995

Май 1995-го. Небольшое информационное агентство первым обзаводится полноценным представительством в интернете (rbc.ru): теперь экономические новости можно узнавать и из сети. РБК сорвет банк во время кризиса 1998-го, потом превратится в большой медиахолдинг с неоднозначной репутацией — и окажется на грани банкротства в результате кризиса 2008 года

.

«До 1998 года «РосБизнесКонсалтинг» был чисто информационным агентством, типа маленького Reuters, которое просто жило на подписке: печатало бюллетени и передавало их через BBS (Bulletin board system, система для общения. — Прим. ред.); по факсу рассылало курсы Центробанка, курсы валют, прогнозы, коммен­тарии. Reuters и Bloomberg — гигантские компании, они продавали специализированные паке­ты в основном крупным банкам. Для маленького простого человека продуктов не было. Мы породили, например, курсы наличных — то есть мы о них сообщали первыми, когда еще не было мобильных телефонов. Я знаю, что некоторые люди делали следующим образом: когда курсы колебались, они стояли около обменных пунктов] с наличными рублями и валютой, где рядом был таксофон, звонили в РБК, первыми пытались узнать курс. Если курс скакал, пытались сделать какую-то операцию.

В 1996–1997 годах очень много интернет-компаний пытались что-то делать. Аудитории были тогда смешные. У нас было тысяч восемь человек в день, тогда как у конкурентов — тысячи четыре, то есть отрыв был, но смешной. Финансовая информация, конечно, была очень важна, но текстовая информация была важнее. В России доминировала модель подписки на информационные агентства, на Западе начинало доминировать бесплатное распространение информации. А это изменение технологии: то, что работает на 100 человек, — не работает на тысячу; то, что работает на тысячу, — ломается на 10 тысячах. Мы были единственные, кто был технологически готов. Когда случился кризис 1998 года, мы просто приняли такое экстренное решение: открыли свои бесплатные ленты новостей. Платную информацию сделали бесплатной. Мы были единственным источником информации в этот момент в интернете — и все ломанулись к нам. И у нас аудитория с восьми тысяч выросла до 150–200 тысяч в день, такой гигантский скачок.

У нас всегда была концепция против всего остального рынка. Мы строили медийный завод. Не творческую мастерскую, не креативную студию, а завод, на котором должно быть четко отлаженное производство. Креатив мог быть в стратегии, в бизнесе, в развитии. На наш взгляд, медийный бизнес — достаточно стандартизируемый. Один журналист пишет замечательно, другой плохо — это уравнивает ситуацию. Может быть, ты не получаешь звездных статей на пять с плюсом, но это не художественная литература. Зато ты и не получаешь статей ниже четырех. У тебя понятное качество.

Интернет многие считали баловством, чем-то странным. Вот газета — это вещь настоящая, так многие говорили. Все думали, что это какой-то раздутый пузырь. Действительно, в 2000 году в Америке, если вы помните, был пузырь
=========================

1995

Октябрь 1995-го. Тартуский филолог Роман Лейбов придумывает проект «РОМАН» — гипертекстовый роман, объем и количество сюжетных поворотов которого безграничны, а автором может стать любой желающий

-

Роман Лейбов филолог, автор проектов «РОМАН» и «Сад расходящихся хокку»

— Вы как-то сказали, что в самом начале в интернете был сильный элемент волшебства. Что вы имели в виду?

— Элемент волшебства есть в любой технической штуке, которая заполняет очевидную дырку. Вот представьте себе 1994–1995 год. Еще вовсю работает почта. Подавляющее большинство людей не представляют себе, что можно послать письмо и через 5 минут получить ответ. Все понимают, что бывает телефон, но телефоны тоже есть сильно не у всех. Вообще, в середине 1990-х было ощущение, что все уже открыто, но никуда не доберешься. И тут сваливается такая штука — и происходит чудо связывания концов. Сразу было понятно, что дальше будет только круче.

— Тогда же интернет еще был совершенно логоцентричен. Вы сразу его осознали как возможную среду каких-то текстовых экспериментов?

— В общем, да. Причем ведь буквально за 5 лет до того у нас появилась возможность смотреть MTV, нам рассказывали, что пришел наконец призрак Маршалла Маклюэна, наступил конец галактики Гутенберга, теперь в ходу клиповое мышление… И вдруг появляется такая радость филолога. Интернет тогда действительно был текстовый — хотя ясно было, что это долго не продлится. И это было очень удобно, с точки зрения филолога. Мы же много работаем с комментариями. А комментарий — это, по сути, гипертекст. Но когда мы работаем с традиционной книжкой, мы ограничены объемом, мы должны думать об удобстве пользователя; комментировать комментарии — это плохой тон, это даже специалист не прочитает. А здесь можно все сделать максимально наглядно. То есть очевидно, что это удачная среда бытования научного текста. Другой вопрос — как она реализовалась. С моей точки зрения, в русском интернете в этом плане еще очень много возможностей для развития.

— «РОМАН» — это было исследование таких возможностей? Или просто игра?

— Ну мы баловались по-разному, да. Идея гипертекста же вообще сильно укоренена в культуре, есть целые эпохи, которые ориентируются на усложненные тексты, отсылающие вовне или к самим себе.

Для русских читателей самый памятный такой текст, наверное, — роман Кортасара «Игра в классики», который можно читать линейно, а можно специальным образом, который указан автором. В общем, стало понятно, что в интернете такие вещи удобно устроить, — значит, надо такие гипертексты сочинять. Тут, конечно, очень важную роль сыграл проект Дмитрия Манина «Буриме» — он действительно был революционным. Очень изящная штука. Была построена идеальная машина с обратной связью, которая не производила брака и отсеивала весь шум. И увидев «Буриме», мы придумали «РОМАН».

— А как вы его придумывали? Изначальный кусок текста — он был ваш?

— Мой, да. Вообще, знаете, надо бы его перечитать. Он же транслитом весь, сейчас все давно разучились читать такие тексты, но я еще умею. Правила мы придумали c Леней Делицыным. Два года мы поиграли, но вообще он быстро выдохся — слишком мало было участников. То есть эксперимент не вполне удался
============================

1995

Anekdot.ru «Я все равно эту гадость опубликую»

8 ноября 1995-го. Возможно, самый популярный российский сайт первой сетевой эпохи: проект астрофизика Дмитрия Вернера, собиравшего смешные байки на злобу дня и инспирировавшего пользователей самих придумывать анекдоты, быстро начал ставить рекорды посещаемости — и фактически способствовал появлению интернет-фольклора на русском языке

=

Дмитрий Вернер создатель и владелец anekdot.ru

— Почему вдруг анекдоты?

— Я в то время был астрофизиком, занимался атомными данными, и у меня даже был свой лист рассылки по электронной почте. В августе 1995-го я поехал на конференцию в Париж, и там один из моих коллег сказал: «А почему ты все рассылаешь по электронной почте? Заведи себе страницу». И я завел. Сначала на английском — но, живя за границей, я очень скучал по языку и вообще по всему русскому, поэтому через месяц сделал еще и на русском. А в ноябре 1994-го появились «Анекдоты из России». Дело в том, что я каждый день читал анекдоты на Usenet и в Fido. И заметил, что они там очень часто повторялись. Это раздражало. Я страшно злился и думал: ну неужели не найдется человек, который бы ежедневно отбирал, просматривал анекдоты, не допуская повторов? И решил делать это сам.

— Вы помните, какой анекдот был у вас первым?

— Про чукчу и про котят. Он до сих пор висит в списке самых популярных и неизменно входит во все наши юбилейные сборники. Причем я его не выбирал, а просто автоматически набрал первым.

— Вы много раз говорили, что у вас на сайте нет цензуры. Прямо совсем никакой?

— Этот принцип мной свято охраняется. Публикуется все, что присылают. Мне тысячу раз говорили: «Да я никогда в жизни больше на твой сайт не зайду, после того как ты опубликовал там такую гадость!» Можете возмущаться, но я все равно эту гадость опубликую

— А что за гадости-то?

— Знаете, когда в первый раз была большая буря? После гибели принцессы Дианы. Посыпались совершенно жуткие, неполиткорректные, ужасные анекдоты про ее гибель. И люди, для которых Диана была кем-то важным, спрашивали меня: «Как ты мог?!» Ну например: «Апогей глобализации — английская принцесса и ее египетский парень разбиваются во французском туннеле в немецком автомобиле с голландским двигателем, за рулем которого был упившийся шотландским виски бельгиец, а за ними гнались итальянские папарацци на японских мотоциклах. После аварии пострадавшим оказывал помощь американский врач, используя бразильские медикаменты. И все это было прислано вам украинцем с использованием технологии Билла Гейтса, которую он спи…дил у японцев». Или мой любимый: «Что бы делала сейчас принцесса Диана, если бы была жива? Стучалась в крышку гроба»

— Вообще смешно.

— Ну вот видите. И мне так показалось, а люди оскорбились. Вторая буря разразилась после 11 сентября 2001 года. Пришло 42 абсолютно несмешных злорадных анекдота. Вот тогда от сайта отвернулось не просто огромное количество людей, а несколько моих личных друзей, которые ­говорили: «Ты должен был закрыть сайт». Они обиделись, что я работал в момент большой трагедии. Не знаю, читали ли вы, но в «Новой газете» была опубликована статья «Я выжила и смеюсь». Там речь идет о русской девушке, которая реально была в тот самый момент в Центре всемирной торговли. И она рассказала, что для нее в тот день было важно прийти домой и первым делом зайти на наш сайт, потому что тот ужас можно было пережить, только смеясь. Всем этим людям, которые говорили — как тебе не стыдно, как ты мог смеяться, — эта статья была самым лучшим ответом. Я ни о чем не жалею. Да, от меня отвернулись друзья — некоторые так меня и не простили, — но, как говорится, Платон мне друг, но истина дороже.

— Но когда в 1999-м в Москве взрывали дома, вы сделали заглушку на сайт: черный экран и ссылка на Lenta.ru.

— Это было абсолютно эмоциональное решение. Тогда основная масса посетителей anekdot.ru жила за границей и вообще могла не знать, что происходит. А мне хотелось, чтобы люди узнали. В те годы «Анекдоты из России» были на первом месте по посещаемости среди всех сайтов рунета. Совершенно уникальная и дикая вещь! Ни в одной стране мира, ни на одном языке, никогда анекдоты не имели такого значения. Американцы мне говорили: «Что за уникальный русский характер? Почему посещаемость твоего anekdot.ru больше, чем у новостных сайтов, чем у поисковиков?»

— И почему?

— Потому что я этим занимался. Если бы я занимался поисковиком или новостной лентой, они бы тоже были на первом месте. Да, это у меня такая мания величия. Когда Rambler открыл свой счетчик топ-100, «Анекдоты из России» сразу вышли на первое место и продержались там до августа 1998 года, пока на волне финансового кризиса нас не обогнало РБК со своими финансовыми сводками.

— Вашей же коллекцией наверняка интересовались филологи.

— У меня поначалу были планы — сдать собранный материал ученым на исследования. Но знаете, когда-то академик Тарле, который занимался Наполеоновскими войнами, говорил, что для него домохозяйки важнее, чем сам Наполеон. Потому что именно их рассказы отражают реальную жизнь того времени. Но теперь домохозяек в интернете полным-полно. И мне кажется, вряд ли кому-то когда-то все это будет нужно. Хотя я знаю людей, которые защитили диссертации по моему сайту. Мы же храним полную коллекцию, все повторенные анекдоты во всех вариациях. Можно следить за тем, как анекдот эволюционирует, как люди вносят какие-то новые элементы.

— А есть примеры подобной эволюции? Например, был анекдот про Чапаева, а стал — про Ходорковского.

— Это как раз самый примитивный путь, когда в уже известную сюжетную линию внедряются новые герои. Всякий раз, когда появляются новые политические фигуры, они подставляются в старые анекдоты

— Раз у вас все без цензуры, вы не сталкивались с проблемами с властями?

— Вот честно — ни разу никто не сказал ни слова. Даже по поводу самых злых, самых глупых, самых неполиткорректных анекдотов против Путина или Медведева. Один только раз к нам пришел запрос о том, что на сайте размещен материал, входящий в федеральный список запрещенных материалов. Оказалось, что какой-то еврей-эмигрант из Германии разместил в гостевой книге антисемитское стихотворение. А помимо этого — тишина и полная свобода. Можете смеяться, но я считаю, что наша власть в этом смысле достаточно мудрая и адекватная, чтобы понимать, что лучше знать, как люди шутят — пускай даже глупо и неадекватно, — чем это пытаться прикрыть
===========================

1995

3 октября 1995-го. Сын писательницы Татьяны Толстой Артемий Лебедев возвращается из Америки и первым в стране открывает студию веб-дизайна. Спустя 17 лет «Студия Лебедева» — самая известная в стране, а сам Лебедев, воспитавший не одно поколение дизайнеров, вероятно, самый популярный и противоречивый персонаж российского интернета
========================================

1996

1996 год. Провайдеров в Москве расплодилось немало, но «Ситилайн» был особенным: в «Ситилайне» собралась дрим-тим тогдашнего интернета, «Ситилайн» первым стал платить деньги за публикации в сети — и в итоге превратился из простого поставщика услуг связи в нечто гораздо большее

=

Емельян Захаров учредитель компании «Ситилайн», сейчас — совладелец галереи «Триумф»

«В 1996-м мне было 30 и я, наверное, был самый взрослый из всей компании «Ситилайн». Интернет тогда был дорогой. Собственно, мы первыми начали предоставлять неограниченный доступ к сети по цене 36,6 доллара, что по тем временам было раз в пять дешевле, чем любое другое предложение на рынке. Разумеется, я пользовался «Ситилайном». Естественно, у меня были те же проблемы с дозвоном, что и у всех. Тогда вообще было дозвониться трудно — кому угодно и куда угодно. Это же диал-ап! Но с шестого звонка ты по-любому выходил в интернет. Ну тратил на это три минуты, ну да, это раздражало. Но с этим ничего нельзя было поделать

В те годы завести бизнес подобного толка стоило не очень много денег. Я лично вложил в проект 460 тысяч долларов. И это не был подарок — я знал, что деньги вернутся. У нас была очень эффективная команда. Для сравнения: перед слиянием с Golden Telecom в «Ситилайн» работали 18 человек, а у них — двести, если не пятьсот. При этом обороты у нас были выше и клиентов больше. Что касается рекламы, которой была завешана вся Москва, то мы изобрели технологию. Я придумал печатать рекламу в лифтах, на объявлениях с правилами пользования. Жалко, я эту идею не запатентовал — сейчас такой рекламы очень много. А тогда меня осенила простая мысль: есть пара мест — а именно туалет и лифт, — где тебе точно нечего делать, поэтому ты прочтешь все, что будет написано. Мой водитель Игорь, который, к сожалению, погиб, разбился на машине, был асом продаж. Ему можно было что угодно поручить, и дальше он, как бык, шел и делал. Игорь договорился со всеми лифтовыми конторами, которых, собственно, было две — «Мослифт» и «Мос Отис», — что мы на свои деньги печатаем листки с правилами и вставляем туда рекламу «Сити­лайна».
=================

1996

2 октября 1996-го. Открывается первое сетевое СМИ о самой сети. «Журнал» выходит отдельными выпусками, как на бумаге, и быстро становится основным центром притяжения тогдашней небольшой интернет-тусовки. Вскоре от него отпочковывается «Полит.ру», аналитическое сетевое издание о политике

-

Кирилл Рогов главный редактор «Полит.ру» с 1998 по 2003 год

«Журнал.ру» рассказывал, что бывает в интернете. Люди тогда плохо представляли, что это за зверь. Поэтому придумывались всякие хохмы. Например, гадание по интернету. На экране была изображена рука, предлагалось приложить к ней свою руку и получить результат. Выдавалось что-то из набора смешных историй. Это было построено на том, что люди плохо знали, как интернет и компьютер работают.

Однажды мне в голову пришла мысль, что можно и про политику что-то делать. Нечто похожее придумал и Андрей Левкин. Мы начали делать небольшую рубрику в «Журнале», для которой довольно скоро придумался отдельный домен Polit.ru. Уже была открыта новостная лента РБК. В кризис все ее читали — и стало понятно, насколько интернет-СМИ лучше, чем традиционные. Они просто оперативнее. Лента новостей стала частью жизни любого просвещенного человека. Это работало: человек подсаживался, начинал заходить по несколько раз в день.

В самом начале у нас работала одна прекрасная девушка (сейчас довольно известная журналистка), которая совсем не разбиралась в экономике. Вскоре после кризиса было несколько случаев, когда она путала цифры и запятые в курсе доллара, чем приводила на час-полтора публику в смущение и ажитацию. Все было очень ново, и всего было очень мало. Сейчас трудно представить, что ты открывал компьютер, а там всего два-три места, где новости можно посмотреть.

В первые годы в «Полит.ру» было страшно интересно. Можно было говорить по-новому. Хоть основой была лента, я говорил всегда, что наша задача — работать как комментаторы футбольного матча. Рассказывать новости не сухо, а наоборот: это связано с тем-то, а значит, это вот так, а вот еще вспомните ту новость… В русских СМИ раздражает одно. Редакторы, авторы собираются в буфете, страшно живо обсуждают свою проблематику, говорят житейским языком. А потом расходятся писать заметки на те же темы и там ничего напрямую не говорят, наоборот, все размазывают. И только внимательный читатель, продираясь сквозь их иносказания, все понимает. Я пытался это преодолеть, и мы говорили напрямую»
==================

1996
8 октября 1996-го. Начинается самый драматический сюжет в истории российской сети: когда-то первый и единственный русский поисковик и главный портал здешнего интернета последние 10 лет переходил из рук в руки и приходил в упадок. В настоящий момент «Рамблер» использует поиск «Яндекса» и отчаянно пытается найти новую идентичность
=
Сергей Лысаков основатель и президент Stack Data Network, которой принадлежал «Рамблер». Сооснователь и генеральный директор «Рамблера» в 1999–2001 годах
.
«Над поисковиком работала почти вся наша команда с 1994 года. Было нас тогда человек 15–20. В 1996-м мы его запустили, а к 1998-му он уже имел репутацию самого популярного русскоязычного поисковика. Сначала мы делали «Рамблер» на свои деньги. Но к 1999 году интернет сильно вырос, средств требовалось все больше, началось увлечение портальными темами. Думаю, мы с Сергеем Васильевым (глава «Русских фондов», инвестировавших в «Рамблер». — Прим. ред.) просто сошлись во взглядах: делать ведущий ресурс в рунете. У него был любимый пример — Yahoo! в Америке. А нам было интересно развивать нашу сеть поисковых сис­тем в разных странах. Мы оба были заинтересованы в успешном развитии проекта. Конфликты в «Рамблере» того времени в большей степени придумали СМИ.
Я ушел из «Рамблера» в самом начале 2001 года: Сергей Васильев отошел от непосредственного участия в делах, развитие перешло в область медиа, и Stack — технологической компании — стало неинтересно. Ну и закрыли проекты, ради которых мы все это и создавали. Как говорил мне Виктор Хуако (соинвестор «Рамблера». — Прим. ред.), там мало кликов. А потом «Рамблер» перестал быть лидером, потому что компания не вкладывала деньги в технологии. Это же очевидные вещи. Ну как производство «жигулей»: если годами не финансировать разработку, машина деградирует»
=
Антон Носик один из руководителей «Рамблера» (2001–2006), сейчас — медиадиректор SUP Media
.
«Главным героем русского интернета конца 1990-х годов является ныне уже, к сожалению, покойный Дмитрий Витальевич Крюков. Сначала он увидел поисковик и написал свой, который назвал «Рамблер». Потом он увидел рейтинг страниц по счетчику посещаемости — всем раздали счетчики, и все стали мериться, у кого больше посетителей, — и он написал свой рейтинг, который назывался «Рамблер Топ-100». По отношению к этим продуктам — и к «Рамблеру», и к «Рамблер Топ-100» — Крюков являлся и архитектором, и программистом, и системным администратором, и дизайнером, и службой поддержки пользователей, и автором юридического пользовательского соглашения, на основании которого все это работало»
=
Дмитрий Степанов директор по продуктам объединенной компании «Афиши» и «Рамблера»
.
«Когда в 2010 году я пришел в «Рамблер», меня приятно удивило большое число квалифицированных технических специалистов, я думал, все давно разбежались по более успешным проектам. Однако в компании практически не было людей, которые бы интересовались проблемами пользователей. Команда пыталась порадовать руководство, акционеров, рекламодателей, решить амбициозные инженерные задачи, пользователь при этом был забыт.
Похоже, что «Рамблер» всегда думал только о настоящем (исключение — первые годы жизни), действовал оппортунистически, тогда как «Яндекс», например, находил баланс между краткосрочными и долгосрочными интересами. «Рамблер» пытался получить максимум от настоящего, жил сегодняшним днем. Думаю, в этом основная причина утери лидерства.
Сейчас в объединенной компании «Афиши» и «Рамблера» собрались идеалисты. Мы уверены, что наши проекты — журналы, сайты, приложения, фестивали — могут и должны менять окружающую действительность к лучшему. По опыту «Афиши», а также многих других компаний мы знаем, что такого рода деятельность может быть большим и успешным бизнесом. Только в этом случае она будет масштабна и последовательна. Сейчас мы перезапускаем «Рамблер», развора­чиваем его лицом к пользователю.
Мы запустили новые версии «Новостей», «Почты», «Карт», «Поиска», запустили «Кассу» (продажа электронных билетов на развлекательные мероприятия) и «Авиа» (поиск дешевых авиабилетов). Мы закрыли целый ряд бесперспективных проектов — «Видео» (аналог YouTube), «Планета» (аналог LiveJournal), «Друзья» (аналог iGoogle), — на которые тратились силы и которые долгие годы у «Рамблера» не хватало духу закрыть. Сейчас тестируем несколько версий новой главной страницы. Одна из них должна заменить текущую до конца этого года. Она станет лицом нового «Рамблера», с ее запуском станет понятно, что же такое «Рамблер». Я рассказывать не буду, боюсь испортить эффект»
=========================================
1996
Декабрь 1996-го. Антон Носик сначала писал об интернете в газетах, а потом по приглашению провайдера «Ситилайн» приехал из Израиля в Россию и стал вести обозрение «Вечерний интернет» — со временем превратившись в одного из самых востребованных менеджеров в здешней сети и вообще в человека, имя которого первым приходит в голову после слова «интернет»
=
Антон Носик автор обозрения «Вечерний интернет», ведущий рубрик об интернете в различных СМИ
«В 1996 году в России, по официальной оценке Минсвязи, насчитывалось шестьдесят тысяч пользователей интернета. Но было понятно, что нет никаких противопоказаний к тому, чтобы пользователей был миллион, и десять миллионов, и двадцать. Про большее тогда как-то не думалось. Было четкое понимание, что та среда, которая сегодня воспринимается как какая-то закрытая тоталитарная секта, в очень обозримом будущем будет в каждом доме. К этому еще прибавлялось ощущение, что мы можем сделать в этой среде все, что захотим. Если подсуетимся. При этом ­иллюзии, что раз мы первыми сели на золотую жилу, то будем тут все контролировать, не было. Интернет тем и был прекрасен, что сегодня он не контролируем нами, а через десять лет не будет контролируем теми, кто придет после нас. И с тех пор ничего не изменилось.
В интернет я впервые попал через иерусалимский сервер в 1993 году. И первым, что увидел, были чаты. Причем непонятно с кем. Это даже сейчас невозможно объяснить — когда ты вдруг, подключившись к какому-то телефонному номеру, попадаешь в некую среду и находишь там живых людей из самых разных стран мира, которые о чем-то там общаются и что-то обсуждают между собой. И это абсолютно живые люди! У одного в этот момент за окном Португалия, у другого — Китай. Конечно, это сносило крышу нереально. Но все заканчивалось там же, где и начиналось. Ты сказал «привет», написал письмо об истории человечества — и все.
Тот интернет, о котором интересно говорить, появился в 1994 году, когда появился графический веб. А в 1996 году появился «Ситилайн», который создавался моими школьными и институтскими друзьями. К идее создания своего интернет-провайдера они пришли, попробовав подключиться к сети по существовавшим тогда расценкам. Расценки тогда были адски впечатляющими. «Россия-онлайн», к примеру, брала семь долларов в час за соединение по простой телефонной линии
Друзья быстро поняли, что на этом можно сделать неплохой бизнес: интернет нужен всем, а платить семь долларов в час не хочет никто. Ко мне «Ситилайн» обратился поначалу не для того, чтобы нанять на работу. Просто у них не было сайта, и они позвонили мне в Израиль с вопросом: а кто же нам его создаст? Я ответил, что сайт создаст Тема Лебедев. А следующая мысль, которая пришла им в голову, была такой: они торгуют доступом в интернет, в котором толком ничего нет. То есть интернет не оправдывает денег, потраченных на подключение. В результате на базе «Ситилайна» возникло контент-подразделение, позднее оформившееся в отдельную компанию под названием «Нетскейт». По состоянию на лето 1997-го в нее входили «Анекдоты из России» Димы Вернера, обозрение Сережи Кузнецова Senoval, еженедельное обозрение «Паравозов-News», которое писал Саша Гагин, и много чего еще. В том числе и мой ежедневно обновляющийся «Вечерний интернет», который мне, конечно, было интересно выпускать, — иначе как бы я выдержал 440 выпусков? Я объяснял людям, залезшим в интернет, куда, собственно, они попали. То есть «Вечерний интернет» был блогом — но блогом, который появился за три года до того, как родилось само слово «блог».
За лидерство в рейтинге тогда боролись всего два ресурса: «Анекдоты из России» и, собственно, поиск «Рамблера». Так было до августа 1998-го. Случился кризис — самая большая драма людей, которые как тогда, так и много лет спустя оставались основной целевой аудиторией интернета. Как раз тогда они наконец созрели для того, чтобы перестать хранить деньги под подушкой, и отнесли их в банк. И в августе 1998-го у них возник вопрос: где наши деньги? При этом основные средства массовой информации, в которых бы люди, по идее, могли поискать ответ на свой вопрос, контролировала «семибанкирщина», которая, конечно, знала правильный ответ, но совершенно была не заинтересована в том, чтобы по этому поводу что-то внятное говорить. И на волне этого ажиотажного спроса на экономическую правду Андрей Юлианович Себрант, в то время работавший в «Гласнете» и распоряжавшийся рекламным бюджетом своего клиента, крохотного агентства финансовой информации РБК, посоветовал им открыть ленту новостей для общего доступа. РБК воспользовались этим советом, и больше «Анекдоты из России» никогда не лидировали в рейтинге «Рамблера».
В том же 1998-м компания «Нетскейт» начала приносить своим создателям серьезные убытки и была поглощена холдингом Гусинского «Медиа-Мост». У меня не было проблемы с тем, что в составе «Нетскейт» продается «Вечерний интернет». Но была проблема с тем, что «Вечерний интернет» продавался вместе со своим ведущим и обещанием, что этот ведущий, успешный автор и менеджер, возглавит этот самый «Нетскейт» на базе «Медиа-Моста». С одной стороны, меня без меня женили, с другой — женили друзья, которые на протяжении первых лет жизни в России были моими основными работодателями. Сказать: нет, ребята, вы тут что-то странное придумали, я не мог. Так что я возглавил объединенную редакцию холдинга «Медиа-Мост» в тот интересный момент, когда между клиентами Глеба Павловского, возглавлявшего Фонд эффективной политики, на базе которого открывались мои Gazeta.ru и Lenta.ru, и клиентами Владимира Гусинского происходила война на взаимное уничтожение. Как эту историю разрулить, не было понятно. Естественно, Гусинский топал ногами и требовал моего ухода от Глеба, а я категорически не понимал, как я уволюсь, если месяц назад запустил «Ленту», а сегодня запускаю еще один проект. В результате путем сложных закулисных переговоров я оказался во главе изданий, принадлежащих противоборствующим сторонам, но не являющихся непосредственными участниками схватки. Да, было тяжело, но стартап-менеджмент вообще такой — ты работаешь 48 часов в сутки. Плюс задача оказалась довольно интересной: работать на раскрутку провайдера, использующего «НТВ-Плюс», чтобы со спутника, который уже летает у Гусинского в космосе, давать на Москву высокоскоростной сигнал интернета. Мы делали сайт иллюстрированных новостей, опирающийся на всю мощь телеканала НТВ, с единственной целью — чтобы человек, зашедший к нам с привычных на тот момент телефонных линий, зае…ался бы сразу! У него бы ничего не грузилось, и он бы немедленно приходил к мысли, что ему необходим высокоскоростной «НТВ-интернет». NTV.ru планировалось запустить где-нибудь к октябрю-ноябрю 2000-го, но, естественно, мы этот срок передвинули на 28 августа. Горела ведь башня! И сигнал НТВ был только у нас. А потом в офис к Гусинскому пришли автоматчики — и всех положили на пол. Самого Гусинского закрыли в тюрьме, откуда через три дня он бежал из страны и больше никогда не возвращался. История интернета 1990-х на этом, в общем, заканчивается»
======================

1996

Чат «Кроватка» «Канал «Знакомства» идет в гости к «Клубничке» и так далее»

Декабрь 1996-го. До поры общение в интернете было в основном рассудительным, с появлением чатов и конкретно «Кроватки» верх взяли эмоции. Разговоры в «комнатах» чата с названиями вроде «Флирт», «Любовь», «Розочка», «Кому за 30» нередко влияли на реальную жизнь: пользователи вместе пили, гуляли и, разумеется, любили друг друга

=

Андрей Куля сооснователь «Кроватки», в настоящее время — исполнительный директор компании SMS Online

«Кроватку» сделали два студента мехмата МГУ, Артем Подстрешный и Сергей Кириченко. Я занимался ее содержанием и идейным развитием. В 1996 году пользователей сети в Москве можно было собрать в одном приличного размера пивном баре. Нам захотелось, чтобы все эти люди вылезли за пределы Fido и общались друг с другом в прямом эфире. Цифровых фотографий не было. Оставалось только фантазировать, кто там, на другом конце провода. Это создавало невероятный уют и очень увлекало. Многие сидели в «Кроватке» весь вечер, ночь. Иногда под утро можно было получить бессмысленный набор символов — то есть собеседник просто падал лицом на клавиатуру. Каждый день был поводом для восторгов. Помню, как один молодой человек провел всю ночь с девушкой в привате и понял, что жить без нее не может. Предложил ей выйти замуж. Ник девушки не был зарегистрирован, а ее соединение с интернетом оборвалось, и в этот самый момент другая девушка вошла в чат под таким же ником, довольно распространенным. И первым, что она увидела, было приглашение в загс. Не знаю, правда ли, но, как я слышал, вроде даже была свадьба

В конце 1996 года мы вынесли общение за пределы интернета — начали устраивать вечеринки по пятницам в бильярдной «Президент-отеля». Кажется, мы быстро задолбали администрацию гостиницы: нам сказали, что это режимное заведение, и попросили больше не приходить. Долгое время собирались в баре «Текила-бум» на Дорогомиловской. А когда аудитория выросла и в чате появились тематические каналы, каждый из них начал устраивать свои вечеринки. Все здорово надирались, и начиналось брожение сотен кроваточников по ночной Москве. Канал «Знакомства» идет в гости к «Клубничке» и так далее. Понятно, что на этих вечеринках о чате узнавали новые люди, а дальше — как снежный ком. Максимальная посещаемость была в 2000–2003 годах — одновременно на 25 каналах находилось по 200– 300 человек.

Сайты знакомств типа «Дамочки» или «Мамбы» учились на нашем опыте, даже советовались с нами по поводу своего дальнейшего развития. В тот или иной момент в «Кроватке» сидели все, кто создал позже популярные в стране соцсети, почтовые службы, игровые порталы. Имен называть не буду, не все с восторгом вспоминают те похмельные годы, но уверен, если они сейчас это читают, то вспоминают и хотя бы улыбаются. Я до сих пор часто встречаюсь с руководителями известных компаний, которые подпрыгивают в кресле при слове «кроватка» и рассказывают, что они там делали дни и ночи напролет»
=========================

1996
Music.ru «Я тут слышал такую песню — кто это поет?»
Декабрь 1996-го. Музыка в русском интернете начала распространяться, когда еще не было ни айпода, ни даже формата mp3 — а были только программа RealPlayer и несколько человек, которые хотели делиться любимыми песнями. Портал Music.ru, впоследствии переименованный в Zvuki.ru, стал первым российским сайтом, на котором поселилась музыка в сети.
=
Соня Соколова главный редактор Music.ru и Zvuki.ru
«Звуки.ру» с самого начала были такой медиаавантюрой: существовала небольшая компания людей, которые осознавали, что их любимые музыканты никогда не получат шанса попасть в форматные СМИ. Поэтому задача, которую мы решали, была сродни фолк-экспедиции в цифровую эпоху. В основу портала тогда легла база данных любительской фонотеки Паши Ходакова (основатель Music.ru, умер в 2002 году. — Прим. ред.). Он питал распространенную среди программистов страсть к формализации любых данных, которые ему попадались под руку, и, естественно, не удержался от того, чтобы описать собственную коллекцию. Все это набивалось руками — то есть «Звуки» на момент зарождения представляли собой список альбомов, их описание и обложки, дискографии артистов и треклисты с возможностью их прослушивания в формате RealAudio. Причем надо понимать, что интернет на тот момент был очень маленьким. Два десятка сумасшедших, для которых ответ человека из Америки, который что-то знал про твою любимую группу Joy Division, был сопоставим с пришествием Христа на землю. Качество коннекта было очень низким. Файлы приходилось очень ужимать — на тот момент самым востребованным битрейтом был 64 кб/с; сейчас даже самая неизбалованная девочка-тинейджер в деревне на самом дешевом мобильнике просто не будет такое слушать. А тогда это было вполне себе
Через год после запуска «Звуков» я обнаружила, что у меня в почте каждую неделю скапливается несколько десятков писем с просьбой посоветовать что-нибудь скачать или вопросами типа «Я тут слышал такую песню — кто это поет?». Это заставило меня задуматься о том, чтобы не просто размещать файлы, но и чем-то их сопровождать. У меня скопилось на тот момент энное количество рецензий, еще какой-то неизрасходованный материал — и пошло-поехало. Хотя я до сих пор не считаю себя журналистом, а «Звуки» — изданием. Но я быстро увидела, что если сопровождать релизы каким-то описательным контентом, некой экспертизой, это добавит стоимости тому, что мы делаем. То есть я разработала простейшую рекламную модель: сам музыкант ничего нам не платит, но он способствует продвижению своей музыки с нашей помощью и одновременно способствует продвижению ресурса
Музыкантам и лейблам на первых порах приходилось объяснять, что такое интернет. Ну мы и объясняли. Только святой человек Борис Цигман (основатель Gala Records. — Прим. ред.) ничего не понял из моих объяснений, но просто мне поверил и дал первое рекламное объявление. Я приходила и говорила: «Вот представьте, что где-то, где нет ваших магазинов и «Европы Плюс», можно будет бесплатно ознакомиться с вашими новинками и оставить заявку на покупку дисков». Я еще ходила с таким мемориальным альбомом про события 1991 года и показывала, каким образом через Fido обменивались сообщениями о том, что в Москву идут танки.
Почему-то этот аргумент работал. А первой группой, которая сама пришла и захотела разместить у нас альбом, стал кабаре-дуэт «Академия». Ну, надо сказать, это тогда действительно была очень яркая пара, очень живые и незашоренные люди.
Выживают и развиваются те форматы, которые позволяют пользователю наиболее комфортно потреблять музыку и делать ее частью повседневности. Когда появились «Звуки», YouTube, Last.fm и прочие формы жизни, нацеленные на сиюминутное потоковое прослушивание или скачивание больших массивов, для пользователя внезапно стало не важно, что он слушает. Перестали иметь значение имена музыкантов — все герои остались в 80-х и 90-х. По-настоящему трогают те вещи, которые резонируют с твоим состоянием здесь и сейчас, — либо они очень яркие, либо это вообще музыка на грани мема. Люди воспринимают новость как музыку и музыку как новость. Сейчас невозможно заставить кого-нибудь сидеть в комнате и просто слушать — человек сразу начинает чувствовать себя неуютно, дергаться, постить статус в фейсбук. А если музыка сама по себе — разновидность новости, из этого следует, что обсуждать ее как нечто самоценное бессмысленно. Поэтому я в какой-то момент начала развивать не формы дискуссии, а формы экспорта музыки. Портал стал размножаться почкованием, и сейчас его извне читают и слушают даже больше, чем на самом сайте. Следующая стадия — это когда сами музыканты начали видоизменять свои месседжи, став новыми ньюсмейкерами. То есть сначала — внимание, эксклюзив, премьера! Потом — внимание, Василий Шумов написал песню в защиту Химкинского леса; такая музыка-агитка. Возможно, следующая стадия наступает теперь, когда музыка опять пытается стать не новостью, а поводом для новости. Почвой для говорения. Ей этого сейчас очень не хватает».
===============================================
1997
Михаил Вербицкий «Это наш самый яркий фашист»
1997 год. Одна из самых удивительных и противоречивых фигур в русской сети открывает журналы Lenin и End of the World News. Впоследствии Вербицкий одним из первых популяризовал сервис LiveJournal, нажил бессчетное количество врагов и со скандалом ушел, чтобы открыть lj.rossia.org — едва ли не единственное в русском интернете место, где участникам позволяется практически все
=======================

1997

Катя Деткина «Все напали на бедную девушку, а она погибла»

1997 год. В россйском интернете первый виртуал. Выдуманная пэтэушница-модель, от имени которой Артемий Лебедев ругал логотипы, критиковал сайты, называл самого себя «Церетели русского интернета» и всячески шутил на сайте kulichki.com, прожила недолго, была умерщвлена, но успела наделать немало шуму.

=

Артемий Лебедев дизайнер

«У меня был зуд — хотелось какого-то вовлечения в общественную жизнь. Чтобы было, что обсуждать. Я с разными друзьями общался, предлагал — давайте сделаем рупор индустрии. Никто эту инициативу не поддержал, и я решил, что все сделаю сам. Но мне тогда казалось как-то глупо от своего имени выступать — я сейчас уже не считаю, что это глупо, но тогда я был очень скромный. Я взял и придумал персонажа. Сделал фотографию, скрестив несколько людей. Взял паспорт одного своего друга, ныне покойного, куда была вклеена фотография с длинной косой, и взял портрет знакомой девушки, вполне здравствующей. И вставил ее лицо в его прическу. Поселил ее в Ташкенте. Так появилась Катя Деткина, которая стала писать «обзирания русского интернета».
==================================================================

1997

«Русский журнал» «Колонка называлась «Глазами Носика»

14 июля 1997-го. Руководитель Фонда эффективной политики Глеб Павловский хотел сделать бумажный журнал, но его сетевой спутник russ.ru оказался важнее. Здесь длинно и со смыслом писали о политике, философии и культуре. На годы «Русский журнал» стал крупнейшей площадкой общественных сетевых дискуссий.

==========================================
яндекс

================

mail ru

1998 год. Открывается Mail.ru — первый и до сих пор главный российский почтовый сервис. С появлением Mail.ru электронная почта постепенно стала превращаться из экзотики в естественный атрибут жизни каждого практически человека

=

Алексей Кривенков один из соучредителей Mail.ru

«Я приехал в Америку к Жене Голанду, у которого была компания, занимающаяся сборкой, настройкой компьютеров и программированием. Мы сделали компанию и назвали ее DataArt — тогда в ней было всего пять сотрудников. И одного из них, а именно меня, перестали пускать в Америку. Я осел в Петербурге. В какой-то момент компаниям, которые были у нас на обслуживании, нужно было сделать единую почту, чтобы клиенты могли внутри нее создавать свои ящики. Электронной почтой тогда уже, конечно, пользовались, но не особенно много. Еще в 1995–1996-м была пакетная электронная почта: на компьютере стоял модем, он звонил провайдеру по телефону, соединялся и получал твои письма. Можно было даже какие-то новости читать. Я тогда ходил и предлагал людям подключиться к такой почте. И видел, что люди сотнями, а то и тысячами прокладывали себе сначала почту, а потом интернет. И вот из маленького сервиса для клиентов мы сделали первую русскую почту, которая нормально работала. Купили домен mail.ru и запустились. С русской почтой были большие проблемы: на разных компьютерах стояли разные кодировки, постоянно приходилось тратить много сил, чтобы прочитать то, что тебе прислали. У Лебедева тогда появился популярный продукт — почтовый декодер: вставляешь туда какие-то кракозябры, которые тебе пришли, и иногда, если повезет, они преобразовываются в текст. А у нас заходишь — и все работает. Это было по-настоящему круто

В начале мы тратили на развитие проекта деньги, которые зарабатывали на компьютерах, но когда стало ясно, что рост огромный, начали искать инвестиции в Нью-Йорке и в итоге нашли миллион долларов; в «Коммерсанте» даже вышла статья: Mail.ru привлек первые инвестиции в российский интернет. Это были безумные деньжищи. На этот миллион можно было нанять кучу людей и купить много железа.

Рекламы в интернете было мало, поэтому мы понимали, что нужно ждать, расти и терпеть. Сайт рос, и никаких предпосылок, что этот рост закончится в ближайшие 5–10 лет, не было. Окупать свое существование не получалось, но получалось получать еще денег у инвесторов. Где-то в 2002 году мы поругались с Голандом, потом я стал раздражать американских инвесторов. У компании тогда были непростые времена: самооценка высокая, а денег почти нет. И вот где-то в этот момент появился Юрий Мильнер. Он предложил нам слиться с его двумя компаниями, «Молоток.ру» и «Лист.ру». Mail.ru тогда был сильно больше, но у Мильнера были деньги. Я сильно возражал, считая это глобальной несправедливостью. Мы параллельно общались и, как мне кажется, были близки к слиянию с «Яндексом» на неплохих условиях. Мне казалось, что это неправильно — отдавать половину чего-то хорошего не очень понятно кому. В итоге меня не послушали, и я решил забрать деньги и уйти»

============================================================

«Яндекс» «Чай пили вместе и за тапочки дрались»

1997 год. Разработав поиск с морфологией и попытавшись пристроить его «Рамблеру» (неудачно), компания программистов и лингвистов запустила свой собственный поисковик. За последующие 15 лет он победит «Рамблер», не проиграет Google, откроет собственную школу, выйдет на IPO и вообще окажется, может быть, главным, что случилось с российским интернетом за всю его историю
=================================

Mail.ru «Мы понимали, что нужно ждать, расти и терпеть»

1998 год. Открывается Mail.ru — первый и до сих пор главный российский почтовый сервис. С появлением Mail.ru электронная почта постепенно стала превращаться из экзотики в естественный атрибут жизни каждого практически человека
===============================

Fuck.ru и «падонки» «Я вам тупо расскажу, совсем понятно»

1998 год. Fuck.ru и Udaff.com создают культуру «падонков» — со всевозможными «аффтар жжот», «камменты рулят!» и прочим «олбанским». Помимо лингвистических экзерсисов, посетители сайта обмениваются смешными картинками, грубо шутят про геев и приезжих, в меру наивно обсуждают наркотики и баб и ругают друг друга — все это называется словом «креатифф».
====================================

Гоблин «Люблю писать и собой написанное читать»

1998 год. Бывший опер из Петербурга Дмитрий Пучков заводит сайт «Тупичок Гоблина», где клянет переводчиков фильмов и игр, называя их труд «безграмотными поделками». Взамен Гоблин предлагает свои варианты: с шутками, прибаутками и блатным говорком. В результате ресурс Oper.ru превращает Гоблина в крайне востребованного автора переводов кино, сериалов и игр
============================

Gazeta.ru и Lenta.ru «Что это?» — спросил «ЮКОС». «Ваша газета, — ответил Павловский»

1999 год. Профессиональная журналистика окончательно осваивает сеть. В преддверии выборов запускаются сразу два общественно-политических интернет-проекта — Gazeta.ru и Lenta.ru. Первая публикует политические сюжеты, от которых отказывается даже «Коммерсант», вторая делает лучшую ленту новостей
=======================================

Internet.ru «Слово «блог» тогда считалось неологизмом даже в Калифорнии»

1999 год. Компания Port.ru — владелец почтового сервиса Mail.ru — начинает расширяться и открывать новые проекты. Один из них, Internet.ru, становится первым деловым изданием, которое пишет исключительно о русском интернете. Полтора года Internet.ru читают все; потом он неожиданно закрывается.
==================================

Политика в интернете «Сынок, по телевизору сказали, что ты плетешь козни»

1999 год. Политические баталии этого года отразились и на интернете. Война прокремлевского «Единства» с блоком Лужкова и Примакова «Отечество — Вся Россия» привела к войне сетевых компроматов. Первопроходцем политических интернет-проектов выступил Фонд эффективной политики Глеба Павловского
==========================================

Dirty.ru «Какая разница, чем я оптимизирую гифы, дело в том, что я гений»

2001 год. Один из первых коллективных блогов российского интернета, в который (на первых порах) было сложно попасть, зато вылететь из него было очень легко: банили в Dirty.ru примерно за все. Через несколько лет для забаненных был создан «Лепрозорий», который вскоре превратился в отдельный проект, гораздо более элитарный.
==============================================

«Живой журнал» «Я ощущаю себя старой рок-звездой»

Февраль 2001-го. В Россию приходил ЖЖ. Американский дневниковый сервис LiveJournal в России использовали не по назначению: из площадки для личных записей о пережитом он быстро превратился в набор отдельных СМИ — про дизайн, политику, общество, путешествия и все на свете.
===================================
«Масяня» «Они думают, что нейтронная бомба упала, а оказалось, «Зенит» играет»
2001 год.
Появляется главная героиня сетевого мультсериала, придуманного аниматором Олегом Куваевым, — бойкая девица из Петербурга, олицетворявшая собой вольный дух начала нулевых — с пьянками, нежеланием работать и критикой общественного устройства. «Масяню» смотрели и цитировали в каждом втором русском офисе и институте.

Олег Куваев автор «Масяни»
Первый конфликт с городскими властями у меня состоялся по поводу мульта «Экскурсия по Петербургу», где Масяня обращается к туристам в автобусе («Позвольте поприветствовать вас в нашем прекрасном засеренном городе — жемчужине мировой архитектуры Санкт-Петербурге». —Прим. ред.). На нас хотели в суд подать, уж не помню за что. Хотя, вообще-то, это был монолог одного таксиста, который я целиком записал на диктофон. Это был первый звоночек — и вы видите, в результате это привело к тому, что «Ну, погоди!» показывать нельзя, из-за того что там волк с папиросой

В смысле бизнеса в «Масяне» было неправильно сделано абсолютно все. Обычно как — проект задумывается, финансируется, потом реализуется. У нас же все было через жопу — я со своим идеализмом, который подцепил в клубе «Сайгон», все запорол. Я в давние времена играл в «Сплине» — собственно, «Сплин» был основан у меня дома. Мы пытались уберечь Масяню от рекламы и от телевидения, но студии надо было как-то жить, у художников появлялись семьи и дети. Если бы не Леонид Парфенов, который захотел, чтобы в каждом выпуске «Намедни» появлялась новая серия «Масяни», мы бы не выжили. Кстати, Парфенов это все никак не цензурировал. Мы ему даже не показывали новые серии — они сразу шли в эфир. Это просто невозможно себе сейчас представить.
Уже не хочется вспоминать о неудачах ООО «Масяня». Главное — как ни крути, вышло 150 серий, у Масяни 2 миллиона подписчиков. И хотя никто не хочет спонсировать выпуски новых серий, мы собираемся попробовать краудфандинг. Посмотрим.
Что я думаю, когда со мной девушки кокетничают и ведут себя как Масяня? Это раздражает, конечно, но что поделать. А если подумать — уже 12 лет почти прошло, а ко мне все периодически подруливают — типа пойдем-ка, покурим-ка».
=============================================================

Mamba.ru. Андрей Андреев «Жгла внутренности мысль, что сайты знакомств — это золотая жила»

2002 год. Открывается mamba.ru — главный российский сайт знакомств в нулевые. Сделал его Андрей Андреев, до того запустивший два не менее успешных сервиса: счетчик SpyLOG и сервис контекстной рекламы Begun. В 2006-м Андреев пошел дальше и открыл Badoo — аналог Mamba, только для всего мира
==
Андрей Андреев создатель SpyLOG, Begun, Mamba и Badoo

«Все началось с интернет-магазина, который я сделал для своего друга, торговавшего компьютерной техникой. Посетителей сайта было мало, и я пытался привлечь новую аудиторию, экспериментировал с рекламой. Например, разместил дурацкий баннер на «Рамблере», на нем было написано — «компьютер Pentium по цене 9999 долларов». На самом деле этот компьютер стоил, конечно, 500 долларов, но, увидев астрономическую сумму, люди кликали — и попадали на страницу с обычной ценой. Шутка дала потрясающий эффект: нам звонили и говорили, что ни один из баннеров не был настолько эффективным. А я сидел и анализировал: на что люди кликают? Как они себя ведут?

Нормальных систем аналитики поведения пользователей в 1999 году еще не было. Веб-мастера видели, что их сайты посещают, но не знали, откуда люди пришли, на какой баннер кликнули, как долго пробыли на сайте и чем занимались, чем интересовались и в чем они нуждаются. Я решил, что стоит сделать такую аналитическую систему самому, — и переехал в Россию. Назвал сервис SpyLOG.
 

Над SpyLOG работали шесть человек. Сначала все сидели по домам, потом сняли комнату в каком-то НИИ рядом с метро «Профсоюзная» — потому что денег на нормальный офис у нас не было. Денег вообще не было: первый сервер, на котором хостился SpyLOG, стоял под столом у моего приятеля в офисе РБК. SpyLOG иногда падал, когда уборщица мыла полы и задевала сервер шваброй. Когда это повторилось несколько раз, я понял, что репутация сервиса от такого портится, и мы не можем зависеть от ловкости уборщиц. И купил нормальный коммерческий хостинг.

SpyLOG почти сразу стал модным. Все серьезные веб-мастера считали своим долгом установить наши кнопки (кнопки показывали размер аудитории сайта всем, кто заходил на сайт. — Прим. ред.). Это было своеобразным знаком качества и показателем того, что человек, администрирующий сайт, профессионал и разбирается в сложных материях. Люди даже специально ставили самые большие кнопки из предложенных — чтобы их нельзя было не заметить. Залог успеха SpyLOG был в очень внимательном отношении к продукту. Мы сделали очень подробную аналитику: в интерфейсе сервиса было 40 разных графиков, определяющих самые разные параметры посещаемости сайта. Во-вторых, и это не менее важно, мы очень серьезно подошли к визуальной составляющей продукта. Дизайн наших кнопок делала нижегородская студия «Студия.Ру». Я приходил к Лебедеву с предложением нарисовать нам кнопку — он сделал нечто странное и сказал, что это будет хит, который непременно выстрелит. Я ему не поверил, и был прав — нижегородцы нарисовали все как надо. Третья составляющая успеха — мы могли следить за всеми пользователями, так как счетчики были установлены по всему интернету. Мы видели поведение пользователя и его интересы, на какие сайты помимо твоего человек ходит. Фактически мы знали о нем все, кроме его имени, — уникальное знание, которое, если есть голова на плечах, можно эффективно использовать.
 

Поначалу сервисом пользовались мелкие ресурсы — за гигантов пришлось побороться. Первым гигантом, установившим SpyLOG, стал РБК. Потом подтянулись остальные. Казалось, это все должно было сделать нас успешными. Как бы не так! Популярность не приносила денег, и подключение крупных порталов создало дополнительные, очень серьезные, нагрузки на наши сервера. А с монетизацией все было так себе: на сайте сервиса, конечно, крутилась реклама, но доходов от нее хватало ровно на то, чтобы сводить концы с концами и платить людям зарплату. Я думал над монетизацией и тем, чтобы сделать часть сервисов платными, например — выдавать полную статистику и углубленный анализ за деньги. Но нормальный вес SpyLOG набрал уже после того, как я из этого бизнеса вышел, придумав другой. А тогда я к SpyLOG остыл, оставил Петра Зайцева всем заправлять. Сервис не раз пытались купить, а журналисты думали, что мы входим в какой-то крупный холдинг, и не верили в нашу самостоятельность. Но после краха доткомов в 2000 году очередь из покупателей исчезла.

Одновременно с крахом доткомов случился бум интернет-рекламы, и я этой историей очень заинтересовался. Мне пришла в голову идея контекстной рекламы, в которой ключевые слова покупаются по принципу аукциона: ты покупаешь слово, и цена зависит от его популярности и востребованности. Зачем это нужно? Ну, скажем, торгуешь ты электровениками. Тебе нужно, чтобы вместо восьми человек на твой сайт заходили минимум 16 человек в день, — а как их привлечь? Баннерная реклама дорогая, нет у тебя таких денег. Да и клиент тебе нужен не какой угодно, а целевой — именно тот, что сейчас ищет в поиске электровеники. Так работал «Бегун»: определял по ключевым словам запрос человека, и выдавал ему релевантные результаты. Название взялось от балды, никакого сверхсмысла в этом названии нет. Мы придумывали, как назвать сервис, я всех опрашивал, и кто-то брякнул: «Ой, да на­зови ты как угодно, хоть бегуном!» «Хм-м-м-м, «Бегун»? — подумал я. — Отлично, так и назову».
 

Нам определенно нужна была крупная площадка, чтобы стартовать. Для «Бегуна» это был «Апорт» — кажется, третий по величине и значимости поисковик на тот момент. Они поставили блок «Бегуна» над основной выдачей, и мы делили с ними доходы от рекламы. Я вел постоянные переговоры с «Яндексом» — мы снимали офис на Остоженке, а Аркадий Волож жил неподалеку — и мы встречались, я объяснял, почему нам стоит сотрудничать. По-моему, Волож не особенно верил в «Бегун»: «Яндекс» тогда продавал дорогие контекстные баннеры, и им казалось, что это правильно. А я доказывал, что лучше продавать дешевую рекламу, но в больших объемах, чем дорогую, но немного. С «Рамблером» и вовсе ничего не получалось.

Оставался Mail.ru — но у них тогда просто не было поиска. И теперь, спустя десять с лишним лет, я, наверное, могу сказать, что стал одним из драйверов сделки между Mail.ru и Google, когда поиск Mail.ru встал на движок Google. Я писал в Google письма, уговаривал встретиться, и в итоге это удалось сделать — а заодно и поставить «Бегун» в этот самый новый поиск. Вообще, «Бегун» — это был прорыв, звездный час для нас с Лешей Басовым как предпринимателей. Дело в том, что мы взяли на «Бегун» инвестиции в размере 50 тысяч долларов — на аренду помещения, какие-то зарплаты сотрудникам, другие расходы. Жили буквально впроголодь, снимали чердак на Остоженке — это сейчас там элитные офисы, а 10 лет назад картина выглядела иначе. Позже Леша Басов рассказывал в одном из интервью: засыпали на клавиатуре и просыпались от шорохов мышей по углам. Не помню, были ли там мыши, но обстановка там была такая бедная, что мышам там грех было не шуршать. Звучит как кадр из фильма, очень живописно и киношно. Но я представляю, как в таких условиях почувствовали бы себя нынешние стартаперы, которые берут миллион долларов за идею, арендуют прекрасный офис со всеми условиями для сотрудников и проедают инвестиции.

А у нас было 50 тысяч. Но «Бегун» выстрелил очень быстро — мы успели потратить всего 25 тысяч долларов и два-три месяца и вышли в прибыль. Это был восторг, полное счастье. Непередаваемое ощущение. И сразу, конечно, появился азарт, как в казино, — и мы стремились ­заработать все больше, больше и больше.
 

А потом я утратил интерес и к этому проекту, увлекшись «Мамбой». У меня есть такая черта характера: когда я понимал, что вырастил бизнес до определенного уровня и дело может дальше жить без меня, я увлекался чем-то новым. «Мамба» началась с моей шутки, увлечения. Как-то раз вечером я скучал и подумал, что здорово было бы с кем-то познакомиться и пообщаться. Я зашел на сайт знакомств одного своего приятеля. Покрутился — а там все пусто как-то, ничего интересного. Звоню ему и спрашиваю: «Слушай, а ты можешь мою фотографию со ссылкой на анкету поставить на главную страницу?» «С чего бы это?» — отвечает он. «А я тебе 100 баксов заплачу», — говорю. Он согласился. Я возвращаюсь вечером домой, включаю компьютер, ICQ — и 15 минут наблюдаю и слушаю, как пищат уведомления аськи. Не меньше 200 человек мне написали. Я не ожидал такого эффекта совершенно. И интуитивно понимал, что что-то здесь есть, где-то тут деньги, но сформулировать не мог.

И вот что важно. Почему эти уведомления сыпались в ICQ? Потому что никакого интерактива на сайтах знакомств тогда не было. Это были просто каталоги с анкетами и поиском, но там не было чатов, возможности пообщаться прямо на сайте — ты мог только указать свой контактный адрес электронной почты или аську, и все. Это же бред! И я предложил знакомым из Mail.ru модернизировать их сервис знакомств — добавить чаты, поменять дизайн, новые функции добавить. Мы это сделали вместе, и там зародилась жизнь, все стало гораздо лучше.

А из головы не выходила, жгла внутренности мысль, что сайты знакомств — это золотая жила. Они тогда вообще не монетизировались толком, было несколько десятков сайтов с базами в несколько тысяч или десятков тысяч пользователей, и они не зарабатывали совсем. Скажем, сайт знакомств моего приятеля, который фотографию на главную страницу поставил, был партнером поставщика цветов. Люди покупали друг другу цветы в знак внимания, а парень получал за это процент от прибыли. Думаете, много он на этом зарабатывал? Долларов 200 или 300 в месяц, ну 500.

Мы начали делать «Мамбу», кстати, это название тоже взялось из ниоткуда — я вышел из «Бегуна», генеральным директором которого стал Алексей Басов. Правда, мы продолжали работать в офисе «Бегуна», арендовали там комнату: все знали, что Андреев с коллегами вон в той комнате делает какой-то секретный проект.

Небольших сайтов знакомств в 2004 году было много, и все они, как я уже говорил, зарабатывали гроши — им нужно было объединяться. «Мамба» была платформой, способной объединить множество сайтов знакомств, оставив их при этом независимыми друг от друга. Я пришел к своему товарищу из истории про 100 долларов и сказал: «Друг, у тебя нет перспектив. Либо мы заключаем партнерство, либо ты все это скоро забросишь». Он согласился встать на нашу платформу. Потом я составил в Excel таблицу с адресами дейтинг-сервисов и контактами владельцев, в ней было несколько десятков пунктов. Я звонил владельцам — в офисе, из дома, на улице на ходу — и уговаривал. Люди соглашались. Нам удалось убедить в необходимости партнерства даже Mail.ru с «Рамблером».

А дальше случился удивительный аттракцион: «Рамблер» и Mail.ru начали соревноваться, у кого пользовательская база больше. Нагонять аудиторию. Mail.ru подрастил базу, «Рамблер» тут же в ответ повесил баннер нашего сервиса на всех страницах поиска. «Мамба» бесплатно рекламировалась на двух главных порталах страны, а я смотрел на это восхищенно и ничего не делал.

Потом родилась идея монетизации. Я все думал про свою фотографию на главной странице сайта знакомств приятеля. И то, что я заплатил за это 100 долларов. И понял: люди готовы за это платить. За то, чтобы их анкету увидело большее количество людей, это увеличивает шансы на то, что ты с кем-то познакомишься, что-то получится. А еще это, конечно, тщеславие — всем, ну или почти всем, приятно видеть себя на обложке или на главной странице. Люди готовы платить за приятные эмоции. Но как? И тогда пришла в голову идея оплаты по SMS.

Люди активно платили. Некоторые тратили по тысяче долларов, поднимая свою фотографию на главную страницу. Ту же механику я впоследствии использовал в Badoo — в этом сервисе много платных дополнительных функций, но платят в основном только за первую строчку в поисковой выдаче.
 

Но российский интернет конечен, а мне хотелось больших масштабов. Мы начали делать международную версию «Мамбы», но в эту идею не очень-то верили наши акционеры в «Финаме». Тогда я продал свою долю в «Мамбе» и уехал в Испанию. С Badoo все пришлось начинать заново — выстраивать связи, искать партнеров, набирать базу пользователей. В России в тот момент я уже всех знал, и меня все деятели интернета знали — понятно, что не все получалось с первого раза, но я мог прийти к кому угодно и о сотрудничестве договориться. В Европе и Штатах я никого не знал — ни Google, ни Yahoo!, никого. Мы стали партнерами с испанским мессенджером, у которого была база в 40 тысяч регистраций, и эти люди стали первыми пользователями Badoo. Кстати, Виктор Ремша из «Финама» в перспективу мирового господства, конечно, не верил, но именно он потом первым вложился в Badoo. Не сразу. Когда в Badoo завертелась жизнь, и стало понятно, что пользовательская база растет и сервис будет приносить деньги, я написал Ремше: смотри, у тебя есть последний шанс вложиться в этот проект. Он прилетел ко мне, я уже жил в Лондоне, мы пошли с ним в паб, и через два часа он сказал: «О’кей, я дам тебе деньги. 30 миллионов, завтра». Это была самая короткая сделка в моей жизни.

Первое время Badoo был социальной сетью в классическом ее понимании — тогда как раз только-только набирал обороты Facebook, и эта модель казалась нам очень перспективной. Пару лет мы развивались параллельно, и некоторые функции первыми придумывали мы. А потом Facebook вырвался вперед, в том числе в Европе, а вторыми быть не хотелось.

И мы развернули Badoo на 180 градусов, превратив его в сеть для знакомств, основанную на геолокации. Важно понимать, что это не дейтинг-сервис в классическом понятии — никаких поисков серьезных партнеров для создания семьи, люди ищут людей поблизости, чтобы пообщаться, и в этом может и не быть никакого сексуального подтекста. То есть мы гораздо шире, чем сайт знакомств. Хотя романтичные истории со счастливыми финалами тоже случаются. Как-то раз, совсем недавно, я шел по Лондону, и меня догнал мужчина. «Я, — говорит, — работаю вот в этом кафе и несколько раз видел вас проходящим мимо. Узнал по фотографии из журнала. Спасибо вам, благодаря вашему сайту я познакомился с женой». Теперь у меня гарантированно есть скидки в одном из лондонских кафе!»
========================================================================
 

«Владимир Владимирович.ру» «Тимакова носила избранные главы почитать президенту»

6 октября 2002-го. Писатель и программист Максим «Mr. Parker» Кононенко, до того побеждавший в сетевых литературных конкурсах и делавший резонансные сайты вроде «Убей Пушкина» и «Это не моя война», запускает свой самый известный проект — серию авторских анекдотов о Владимире Путине и его друзьях, обновляющихся ежедневно в соответствии с последними новостями.

====================

Torrents.ru «Живу в Берлине, работаю водителем, недавно стал участником МММ»

18 сентября 2004-го. На смену FTP, eMule, Napster и Soulseek приходят торренты. У торрентов удивительный иммунитет к законам, и именно они нанесли самый большой удар по музыкальной и киноиндустрии. Крупнейший российский трекер torrents.ru (ныне rutracker.org) — по совместительству проводник мировой культуры в массы. Разумеется, бесплатный.

Эдуард Конради (omavkome) модератор torrents.ru

«Я не стремился стать модератором, изначально меня интересовал только размещенный материал (особенно музыка с тех винилов, которые я оставил в России при переезде в Германию). Но затем стал сам создавать раздачи и вообще проявлять активность, она была замечена, и мне предложили попробовать себя в новом качестве. Причем обычно именно так, по приглашению, модераторами и становятся: многие пользователи сами просятся на эту роль, но такие, как правило, не проходят кандидатский стаж.

За годы, проведенные мной в модсоставе, там сменилось множество людей, а свод правил трекера был существенно доработан. Далеко не всегда изменения в правилах принимались единогласно, многие необходимые, на мой взгляд, дополнения оказывалось непросто провести. Но модераторы сейчас стали более сплоченной бригадой, чем раньше, и охотно отзываются на просьбы во внутреннем чате. Раньше между ними возникало больше крупных конфликтов, разрешать которые приходилось администраторам.


=======================
 

«Одноклассники» «Хочется показать себя на фоне яхты, машины или хотя бы ковра»

2006 год. Открывается первая успешная российская социальная сеть, втянувшая в интернет старшее поколение. Мамы и бабушки, раньше боявшиеся сети как огня, заводили профайлы, заливали фотографии и находили своих одноклассников, однокурсников и ухажеров, которых последний раз видели 30 лет назад.

===================

Habrahabr.ru «Гиков в рунете даже больше, чем мы ­предполагали»

2006 год. На заре моды на веб 2.0 в России появляется первое тематическое СМИ, создаваемое пользователями. Habrahabr писал и пишет об интернете силами пользователей этого самого интернета.

=============

«Суп» «Мы купили контроль над русской частью ЖЖ за 2,5 млн долларов»

25 августа 2006-го. Основатель «Афиши» Эндрю Полсон и бизнесмен Александр Мамут создают совместный сетевой медиахолдинг. Через два месяца «Суп» займется обслуживанием кириллического сегмента LiveJournal, через полтора года — купит сервис целиком.

===============

10 октября 2006-го. Студенческий форум в рекордные сроки превращается в главную социальную сеть России. За 6 лет в «Вконтакте» поселилась вся страна.

==================

Хакер Хелл «Зачем мне ломать почту Суркова?»

2007 год. Хакер с недвусмысленной позицией: ломал Навального, Акунина и Новодворскую, зато помогал вернуть взломанные ЖЖ Эдуарду Багирову и сообществу gopota_ru. По слухам, живет в Германии. Предпочитает публиковаться в проправительственных СМИ вроде газеты «Известия» и сайта «Трибуна Общественной палаты».

==================

Look At Me «Приходилось заставлять сотрудников пить хотя бы по пятницам»

6 октября 2007-го. Запускается Look At Me — первый успешный медиапроект, сделанный для поколения нулевых. Начинался как социальная сеть: пользователи публиковали свои луки, обсуждали чужие и сочиняли вики-посты про Хельмута Ньютона и ботильоны Acne. За 5 лет сайт вырос в небольшой издательский дом с четырьмя изданиями о современной культуре, моде, бизнесе и жизни .

===================

20 июля 2007-го. Запускается энциклопедия мемов Lurkmore. Выглядит она как пародия на русскую «Википедию» — и при этом гораздо лучше. В Lurkmore можно узнать о таких понятиях, как «Сперва добейся», «Говнарь» и «Синдром поиска глубинного смысла».

=====================

Лето 2010-го. В Россию приходит твиттер. Летом 2010 года в нем регистрируется президент Медведев, а вслед за ним его пародийный двойник KermlinRussia. Перзидент Роисси становится самым популярным виртуалом в истории российского интернета.

====================

2010 год. Открывается самый эффектный российский стартап последних лет: компания Dream Industries сначала запустила Bookmate — удобный и красивый сервис для чтения книг в интернете и на мобильных, а затем сделала еще и Zvooq — огромную легальную музыкальную библиотеку. С недавних пор в Dream Industries входят еще и «Теории и практики»; судя по всему, это только начало.

=================

11 июля 2012-го. После зимних митингов, организованных через интернет, государство всерьез берется за сеть: ни с кем не посоветовавшись, Госдума принимает поправки и законы, которые ставят под угрозу свободу в сети. Изначально призванные защитить детей, нововведения позволяют закрыть практически любой сайт.